Электронная библиотека \ Страницы истории: к 100-летию ИГУ

«Прибайкальская жизнь» 1918 г.

Университет и рабочий класс. 

Открытие университета является крупным и выдающимся праздником и для рабочей демократии. 

В другое время, в иной исторической обстановке, скажем, год тому назад – это было бы само собой понятно и не нуждалось бы в доказательствах.
Среди сознательных рабочих тогда не существовало бы двух мнений по этому вопросу. Университет, которому предстоят огромные многообразные культурно-экономические задачи, рабочей демократией разсматривался бы, как могучий фактор ее культурного и экономического развития, и в соответствии с этим она должным и достойным образом встретила бы факт его открытия. 

В переживаемый нами ныне момент, в условиях, создавшихся после господства большевизма и его свержения, такого единодушия в в оценке университета среди рабочей демократии, пожалуй уже не будет.
В настоящее время среди рабочих, пожалуй, найдется немало таких, которые скажут, что университет – родное детище, плоть от плоти и кровь от крови торжествующей буржуазии и потому рабочему классу нечего ждать от него. 

Такое отношение в данный момент психологически понятно. Но по существу оно глубоко ошибочно и неверно. 

Как ни тяжело и мрачно переживаемое нами время, как далеко оно отбрасывает нас от февральских завоеваний – одно из них остается и несомненно останется неотъемлемым. Это – участие рабочего класса в государственном строительстве, в развитии экономических и культурных сил страны. Поскольку, следовательно, университет признается необходимым и действительным элементом в этом сложном и длительном процессе, содействующем ему и ускоряющем его, постольку, очевидно, и рабочий класс глубоко заинтересован в его существовании.  

Это, с одной стороны. С другой, – а это, несомненно, важно, – развитие производительных сил края, усовершенствование промышленной техники, открытие новых отраслей добывающей и обрабатывающей промышленности, в чем рабочий класс глубоко заинтересован и с точки зрения его непосредственных экономических интересов и с точки зрения его великой исторической миссии, как известно тесно и органически связаны и находятся в непосредственной зависимости от культурного уровня края, от суммы наличных в нем культурных сил. В конечном итоге, следовательно, от степени развития в нем народного образования вообще и, в частности, несомненно и высшего образования. 

В этом отношении иркутскому университету придется сыграть особенно крупную и важную роль, как первому и пока единственному высшему учебному заведению в огромном и богатом природными сокровищами крае, которые уже давно ждут изучения и разработки. 

Рабочие, поэтому, совершили бы крупную ошибку, если бы они с самого начала взяли открывшийся иркутский университет под подозрение на том лишь только основании, что открытие его совпало с моментом депрессии в рабочем движении. 

Сказанным, однако, далеко не исчерпывается значение университета для рабочей демократии нашего края. В существовании у нас разсадника высшего образования рабочие заинтересованы еще с одной стороны.
Что рабочему следует стремиться к высшему уровню умственного развития, чтобы в своей экономической и политической борьбе не быть зависимым от интеллигенции, то приливающей в его ряды, то отливающей из них – по этому основному вопросу среди наиболее сознательных рабочих нет и не может быть двух мнений. Вопрос только в том, насколько государственный университет в состоянии удовлетворить этим стремлениям, насколько рабочие могут пользоваться его культурным воздействием и смогут ли они вообще использовать предоставляемые университетом возможности? 

Не подлежит, конечно, ни малейшему сомнению, что характер и система образования и просвещения зависят от общественного и государственного строя и определяются господствующими в данное время социальными и политическими силами. 

Несомненно глубоко прав германский соц.-дем. г. Шульц, который в своей статье «Пролетариат и знание» проводит глубокую грань между воззрением капиталистов и рабочих на цели и задачи образования.
«Гора, как таковая, - иллюстрирует г. Шульц свою мысль – несомненно всегда останется горой. Но не безразлично, откуда и когда разсматривать ее: с запада или с востока, при восходе или на закате солнца; буду ли я смотреть на нее глазами туриста, карабкающегося для собственного удовольствия по горам, или глазами горного пролетария, усердно собирающего траву, или, наконец, глазами техника, которому предстоит пробить гору, чтобы проложить новую дорогу». 

Неумолимые факты мироздания и жизни, как таковые, остаются неизменными. Но далеко не безразлично в чьем изложении и освещении мы познаем их. 

На такой же, приблизительно, точке зрения стоит и швейцарский педагог, бывший рабочий Роберт Зейдель. В своей вступительной лекции на тему «Демократия, наука и народное просвещение», прочитанной при открытии цюрихского университета, он говорит определенно, что «искусства и науки преподавание и воспитание служат социальным и политическим потребностям определенного культурного уровня, т.е. определенного экономического строя и определенной организации общества» («Р. шк.» № 5-6, 1915 г.). 

Не подлежит также сомнению, что при современном культурном уровне рабочих масс и общих условиях жизни рабочих, они не смогут использовать всех культурно-образовательных возможностей, предоставляемых университетом. 

Но, если общая тенденция университетской науки, в силу указанных выше причин, и не совсем соответствует интересам рабочих, как класса; если рабочая масса в настоящее время и будет лишена возможности пользоваться университетом в широких размерах, - то это еще не значит, что рабочие, как таковые даже с своей пролетарско-классовой точки зрения, ничего от университета не получат. 

Достаточно вспомнить несколько фактов из недавнего прошлого нашей рабочей демократии, чтобы убедиться, что и среди рабочего класса имеются уже кадры, достаточно подготовленные для восприятия университетских знаний. Кто не помнит, какое огромное впечатление произвел на сʻезде фабричных врачей доклад рабочего о жилищных условиях бакинских рабочих, и как дипломированные участники сʻезда были поражены, когда они убедились, что в руках докладчика был лишь краткий конспект и цифры? А рабочая делегация на сʻезде народных университетов, состоявшая исключительно из рабочих и руководившая деятельностью первой секции? А работница Алексеева, выступившая с докладом на тему «Женщина в промышленности», а портниха Шишкина, так ярко выделившаяся на женском сʻезде своим докладом о внешкольном образовании? 

Шишкины, Алексеевы, несомненно, имеются и найдутся и среди рабочих Восточной Сибири, и среди близкой и преданной рабочему интеллигенции и полуинтеллигенции. Они уже смогут использовать университет непосредственно, а полученные в нем знания будут нести в рабочую гущу.  

Кроме того, для Шишкиных и Алексеевых уже не страшны «буржуазное толкование» и освещение науки. Они уже достаточно самостоятельны, чтобы разобраться в том, что им будет преподноситься, чтобы отбросить все лишнее и вредное и взять все нужное и полезное с точки зрения своего класса. 

Итак, с какой бы стороны не подходить к университету, рабочие глубоко заинтересованы в его существовании и процветании, и праздник его открытия, следовательно, является и их праздником. «Сибирь».